Забавная домашняя сценка разыгрывается в бесконфликтном мире; но он не придуман - он узнаваем и желаем. Пасторальные, несколько театральные одежды персонажей картины в данном случае вполне объяснимы - это подсмотренная сценка, разыгранная натурщиками совершенно другого полотна, которое представлено здесь же, на мольберте. Эта «картина в картине», изображающая детей за пряжей, действительно была написана Л.Беки, но в данном случае она является лишь декорацией нашего действа в мастерской художника. Это некий театр в театре, представленный на суд зрителя, где такая «подсмотренность» явно добавляет правдоподобия. Подобный житейский эпизод, тематически напоминает «салонные вещи» французских художников конца XIX века, выгодно отличаясь легким налетом веселого и беспечного южного солнца.

Луиджи Беки часто возвращался к подобным «милым» сценам: мама учит дочку плести из соломы, молодой человек заигрывает с девушкой на балконе итальянской виллы - он приглашал зрителя тайком проникнуть за кулисы в придуманный мир - девочка щекочет соломинкой в ухе спящего мальчика, дети надувают мыльные пузыри... Художник часто использовал именно этих детей в качестве натуры, порой даже без изменений оставалась и их одежда. К примеру, обувь на ногах девочки - т.н. чоча – примитивные кожаные сандалии-подошвы, закрепляемые поверх пецци (ткани) кожаными ремнями. Такая традиционная обувь пастухов и крестьян дала название целому региону Италии - Чочарии (Ciociaria) – в средние века именуемый Кампаньи. Одна из картин Л.Беки так и называется: «Два маленьких чочарца» - дети играют с кошкой. Существуют и другие варианты подсмотренной сцены в мастерской художника также с участием двух натурщиков: сам хозяин отлучился, а пожилой седовласый мужчина с бородой, улыбаясь, «знакомит» девушку с сидящем на диване манекеном. Манекен находится в тени и девочка, не уловив шутки, наивно приседает перед ним в робком приветствии.

Создать реалистическую композицию с необычными ракурсами, сложным равновесием цветовых элементов, тоновых пятен, лаконичных и дробных плоскостей под силу только мастеровитому художнику с большим опытом. Богатство цветового решения сочетается здесь с уверенным рисунком, иллюзия фактур - с высокохудожественным отбором, плотные свинцовые белила - с лессировками и свечением в тенях, а немалый размер картины создает эффект невольного присутствия зрителя, отчего, впрочем, сюжет и вся история только выигрывают.
  Копия с картины Луиджи Беки (1830-1919)
Веселые натурщики (Профессор вышел)
Холст, масло. 140 х 100 см. Курская картинная галерея
Размер копии 138 х 99 см. Холст, масло. 1997
 

Луиджи Беки – итальянский художник, родом из Флоренции, где он учился в у профессоров Джузеппе Беззуоли и Энрико Полластрини. Впоследствии должность профессора Королевской Академии изящных искусств во Флоренции получил и Л.Беки. Как молодой итальянский патриот, он участвовал в войне за независимость. В кампании 1859 против Австрии – был артиллеристом пятого армейского корпуса,  в 1866 году - воевал под командованием Гарибальди в Трентино, был ранен и взят в плен в битве при Беццекки. Между войнами он стал ярым сторонником художественной группы Маккьяйоли. Флорентийское кафе «Микеланджело», где встречались художники, сохранилось до наших дней. Почти все представители маккьяйоли в прошлом были участниками национально-освободительного движения, поэтому тематика работ маккьяйоли - это эпизоды войны за независимость, портреты её участников. Однако художники живо интересовались и новыми тенденциям яркой пленерной живописи. Так название группы, придуманное журналистом «Gazzetta del Popolo», несшее первоначально пренебрежительный оттенок (итал. macchiaioli, от macchia - пятно), стало обозначать свободную манеру письма яркими цветовыми пятнами. Как дань и память о славной и бурной молодости, Беки писал исторические полотна, но часто изображал и милую сельскую жизнь, детей в безопасном окружении семьи. Каждое полотно индивидуально по настроению, в каждой работе - своя житейская история, приглашающая зрителя к переводу и толкованию. Беки был отмечен медалями за свои работы, которые он исполнял главным образом в родной Флоренции, однако художника знали и за пределами Италии. Так, например, известно, что в 1879 году он выставлялся в Лондоне в галерее на Саффолк-стрит.

При исследовании нашего полотна были обнаружены явные авторские правки, связанные с изменениями рисунка и добавлением элементов, что дает нам основания полагать, что картина из курского собрания является первым оригинальным вариантом. Существует печатный лист 1894 года с воспроизведением нашей картины и названием «Профессор вышел» и как минимум одно авторское повторение другого формата и с незначительными изменениями, находящееся ныне в частной коллекции, обозначенное просто: «Чтение газеты в мастерской художника». Это название вряд ли авторское, поскольку на полотне изображено что угодно, кроме собственно «чтения» газеты: мальчик водрузил пенсне художника на нос и держит перед собой газету, повернутую неправильно.

Зал с большими окнами и высокими потолками уже несколько лет оборудован под мастерскую, на мольберте установлен большой холст с намеченным рисунком будущей картины, шпалеры на стенах немного выгорели, на майоликовой вазе с кистями и на ореховой резьбе сундука-кассоне заметны следы краски, пахнет терпентином и табаком.
- Джанни, братик, ты же не умеешь читать.
- Помолчи, Франческа, ты мне мешаешь сосредоточиться. Тут сказано… тут сказано, что… проезд через Понте Веккио сегодня закрыт.
- Это из-за процессии… Об этом говорили утром на рынке. Поверни правильно газету и смотри, чтобы пенсне синьора Луиджи не свалилось с твоего носа…

Работа над копией с картины Л.Беки была осуществлена в 1998 году совместно с художником-реставратором масляной живописи, преподавателем копирования и реставрации Суздальского художественного училища Кривенковым Сергеем Викторовичем.

Из дневника М.Денисова: «Он писал девочку, я писал мальчика, он - кисти, я - кувшин, он - лапоть, я - юбку, он - газету, я - мольберт, а вот ковер мы писали уже вместе, практически выбившись из сил. И в этой шутке, конечно, много правды... Это была не первая и, надеюсь, не последняя наша совместная работа. Споров о технико-технологических особенностях оригинала практически не возникало - перед нами была добротная салонная живопись XIX века. Что же касается выработки одинакового подхода к копированию - здесь помогла общая суздальская школа (в 1995 мы оба с разницей в несколько минут получили дипломы реставраторов). Общая тоновая пропись в отдельных местах трансформировалась в слабо-цветной подмалевок. Основной слой варьировался от тонких прописок до плотных фактурных элементов. Работали большими сеансами по 12 часов. Ели китайские макароны и пытались не отвлекаться от живописи...»
Представленная работа - классическая факсимильная копия с легкими элементами реконструкции. Так, например, из-за усилившейся со временем прозрачности красок на подлиннике стали заметны некоторые авторские изменения: в верхней части картины - край изображенного холста ранее имел другое очертание, керамическая ваза в правой нижней четверти, вероятно, была добавлена после написания мебели, хотя, возможно, и была задумана художником сразу. Также не имело смысла повторять неудачные тонировки и неравномерный (слишком толстый с затеками) слой лакового покрытия, очевидно, не авторский.